Зиновий САГАЛОВ

• ГЛАВНАЯ • ДРАМАТУРГИЯ • ПРОЗА • ПОЭЗИЯ • КНИГИ • ПУБЛИЦИСТИКА • ТЕАТР «LESEDRAMA» • РЕЖИССЕРЫ • ПРЕССА • ВИДЕОЗАЛ • ПЕСНИ • КОНТАКТЫ
• ПУБЛИЦИСТИКА, ЭССЕ: Третья жертва - Вокруг Чайковского - Эрнст Буш и его харьковский «двойник» - Крёстный отец величайшего безбожника - Он оставил нам свою музыку - Он жил с осколками «Хрустальной ночи» - Процесс в Харькове - прелюдия к Нюрнбергу - «Добрейший немец», друг поэта

Зиновий Сагалов

ПРОЦЕСС В ХАРЬКОВЕ – ПРЕЛЮДИЯ К НЮРНБЕРГУ

О Международном трибунале в Нюрнберге написаны тысячи книг,исследований,статей.О судебном процессе,проходившем в Харькове 60 лет тому назад,знают немногие.А ведь именно тогда мир услышал первый удар колокола,возвестившего о неминуемом возмездии.Невелики были чины подсудимых- рядовых палачей третьего рейха,но судебный процесс в Харькове стал историческим прецедентом ,одной из вех на пути к Нюрнбергу.

Говорят очевидцы

"Я ехал из Москвы в Харьков.Очередная редакционная командировка на этот раз была не на фронт,а на судебный процесс,начинавшийся в Харькове над тремя немцами и одним русским,-вспоминал Константин Симонов в своих дневниках "Разные дни войны".-Про- цесс предстоял над мелкими сошками гитлеровской машины уничтожения.Главный обвиняемый,офицер военной контрразведки германской армии,был всего-навсего капитаном,остальные двое немцев –в еще меньших чинах.И русский тоже был не бургомистром,и не начальником полиции,а всего-навсего шофером душегубки.

Однако процесс этот был первый за войну…На процесс,чтобы писать о нем,поехали известные всей стране люди,как Илья Эренбург и Алексей Толстой,являвшийся заместителем председателя Чрезвычайной государственной комиссии по установлениию и расследованию фашистских здодеяний.Поехало на процесс и большинство сидевших в Москве иностранных корреспондентов".

В декабрьских номерах пожелтевших от времени газет,советских и зарубежных,помещены полные стенографические отчеты,репортажи из зала суда,пространные статьи писателей и журналистов,позволяющие восстановить обстановку тех поистине исторических дней.

Собирая материал для книги о харьковском процессе,я случайно узнал,что в зале суда работала группа кинооператоров во главе с Романом Карменом.Значит,был снят фильм? Вот бы увидеть своими глазами,как это происходило! Я написал в Красногорск,в Государственный архив кинофотодокументов.Ответ был скорый и радостный для меня:да,такой фильм есть.Только снимал его не Р.Кармен,а другой,не менее известный наш кинодокументалист,лауреат Сталинской премии Илья Петрович Копалин.

И вот я в Красногорске,в небольшом просмотровом зале,где,сидя перед маленькими экранами,режиссеры кино и телевидения просматривают тысячи метров старой кинохроники.Сотрудница архива выдает мне пять круглых жестяных коробок картины "Суд идет",снятой Ильей Копалиным в те декабрьские дни сорок третьего года.

Заряжаю первую бобину,волнуюсь,нажимаю не на те кнопки,но вот уже освоил нехитрую технику.Пошли кадры.Процесс происходит в Оперном театре_одном из немногих сохранившихся зданий в центре огромного,превращенного в руины города.(Сегодня на фасаде этого зданмя установлена мемориальная доска в память об этом историческом событиии).

За судейским столом усаживаются председатель военного трибунала 4-го Украинского фронта генерал-майор юстиции А.Н.Мясников и члены трибунала –полковник юстиции М.А.Харчев и майор юстиции С.С.Запольский.Слева занимает свое место государствен- ный обвинитель полковник юстиции Н.К.Дунаев.

Внизу,в партере,откуда вынесено несколько рядов кресел,скамья подсудимых.За барьером,охраняемые автоматчиками,сидят те,кто еще вчера бесчинствовал в поверженном и беззащитном городе-вешал,расстреливал,травил окисью углерода.

15 декабря 1943 года,1о часов утра…Переполненый зрительный зал замер в настороженной тишине.Секретарь военого трибунала капитан юстиции Кандыбин подходит к микрофону и произносит слова,которые услышали не только партер и галерка.

Они разнеслись по всему миру:

- Прошу встать.Суд идет!

"Я долго ждал этого часа,-писал в своем первом репортаже из зала суда Илья Эренбург. - Я ждал его на дорогах Франции.Я ждал его в Истре и Волоколамске,глядя на пепелища и виселицы.Я ждал его в селах Белоруссии,в городах омраченной Украины. Я ждал часа,когда прозвучат слова: "Суд идет!" Сегодня я их услыхал .Суд открыт…Мы запомним день 15 декабря –в этот день мы перестали говорить о предстоящем суде над преступниками.Мы начали их судить".

На маленьком экране я вижу сидящих в ложах прессы Алексея Толстого,который приехал освещать процесс в качестве корреспондента "Правды",молодого Леонида Леонова,представлявшего газету "Известия".От "Красной звезды" прибыли на процесс Илья Эренбург и подполковник Константин Симонов,от "Комсомолки"Елена Кононенко.




В ложе прессы К.Симонов и И.Эренбург

 

В зале суда Юрий Смолич,Савва Дангулов,Павло Тычина,Владимир Лидин.На процессе присутствовали десятки корреспондентов,аккредитованных в Москве .

Все понимали важность и значение харьковского процесса. "За этими мелкими сошками,-вспоминал впоследствии Константин Симонов,-стояла созданная для массовых убийств государственная машина смерти,масштабов действия которой мы еще не знали.Уже после этого в мою память вошло и то,что я увидел своими глазами –Майданек и Освенцим,и то,о чем слышал и читал…Печи,рвы,черепа,кости,панихиды и эксгумации…Но тогда в Харькове был только этот куцый кончик всего раскрытого потом".

Чем должны заканчиваться войны

В горькой памяти человечества немало кровавых,опустошительных войн.Но ни одна из них не заканчивалась привлечением военных преступников к уголовной и моральной от-ветственности.

Своды законов,римское и международное право оказались бессильными:они не преду- сматривали в своих нормах ответственности за военые преступления.Ибо разве можно было предугадать злодеяния в таких чудовищных масштабах,какие творил фашизм на захваченных территориях?

В кошмарном аду концлагерей,на пепелищах сожженных городов,у свежезасыпанных братских могил родилась вера в неотвратимость правого суда.Того суда,который не только предъявит военным преступникам счет всего человечества,но и станет грозным предупреждением на будущее.

Выражая волю народов своей страны и надежды всей порабощенной Европы,правитель- ство Советского Союза с первых же дней войны заявило о том,что ни один фашист не должен уйти от наказания.Иную позицию заняли союзные державы –США и Великобританиия.Войны,считал Черчилль,должны заканчиваться контрибуциями,репарациями,изменением границ,но отнюдь не судебными процессами. Помимо этого,говорил он,в 1939 году,когда началась вторая мировая война,не было закона об уголовной ответственности за развязывание агрессивных войн.Как же молжно судить за то,чего нет в законе?Ведь это было бы нарушением основного принципа,закрепленного в римском праве: "nullum crimen sine lege",то есть "нет преступления без закона".В международном праве,утверждали американские и английские политики высшего ранга,имеется также доктрина иммунитета глав государств,в соответствии с которой руководитель страны может быть осужден только своим,национальным судом.Если же главы государств не привлекаются к судебной ответственности,то на каком же основании можно карать исполнителей-генералов,офицеров,солдат,которые выполняли приказы своих непосредственных начальников?Ведь каждый солдат,говорили юристы, "носит свое уголовное уложение в собственном ранце",т.е.преступление,если оно и совершено военным,подлежит юрисдикции его страны.С этим можно было согласиться,если бы речь шла о нарушении устава или воинских инструкций.Но ведь разбой,казни,репрессии против мирного населения являются именно уголовными преступлениями и должны караться в соответствии с законам тех стране,где они совершены.

"Даже на краю света"

Такую позицию приняла советская сторона на Московской конференции министров ино странных дел в октябре 1943 года.После острых дебатов и многочисленных изменений был принят,наконец,окончательной текст "Декларации об ответственности гитлеровцев за совершенные зверства",подписанной руководителями трех великих держав.В этом историческом документе говорилось: "…те германские офицеры и члены нацистской партии,которые были ответственны за вышеупомянутые зверства,убийства и казни,будут отосланы в страны,в которых были совершены их отвратительные действия,для того,чтобы они могли быть судимы и наказаны в соответствии с законами этих освобожденных стран …Пусть те,кто еще не обагрил своих рук невинной кровью,учтут это,чтобы не оказаться в числе виновных,иботри союзных державы наверняка найдут их даже на краю света и передадут их в руки обвинителей,чтобы могло свершиться правосудие…"

Единодушное решение союзников,сумевших преодолеть подводные рифы противоречий,было с воодушевлением встречено не только в оккупированых странах Европы,но и во всем мире.Белый дом получал ежедневно десятки петиций и телеграмм ,требующих незамедлительного наказания нацистов.

Декларация была опубликована 2 ноября 1943 года.а менее чем через полтора месяца состоялся первый судебный процесс.Почему именно в Харькове?Думаю,что ответ на этот вопрос найти не сложно.После грандиозного сражения на Курской дуге в июле 1943 года и отхода поверженных фашистских полчищ,Харьков был первым крупным городом,освобожденным от гитлеровцев.Разрушенным и вопиющем о возмездии.

Еще не была подписана Декларация,а подготовка к будущему судебному процессу уже началась.5 сентября в только что освобожденный Харьков на военно-транспортном самолете прилетел член Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашстских захватчиков писатель Алексей Николаевич Толстой.Он был потрясен увиденным. "Таким,наверное,был Рим,когда через него прокатились орды германских варваров в V веке – огромное кладбище,-писал он впоследствии.-На месте города,на месте всех без исключения гигантских заводов-руины и пожарища…За зиму1941-1942 годов в Харькове умерло от голода около ста тысяч человек,преимущественно интеллигенции.Немцы начали свое хозяничанье тем,что в декабре 1941 года убили,свалив в ямы,поголовно все еврейское население,около 23-24 тысяч человек,начиная от грудных младенцев.Я был при раскопке этих ужасающих ям и удостоверяю подлинность убийства,причем оно было произведено с чрезвычайной изощренностью,чтобы доставить жертвам как можно больше мук.Все эти люди были приедварительно заперты в бараках без окон и печей и две недели в декабрьскую стужу не получали пищи;там многие сошли с ума;затем их партиями –человек по пятьсот вели сначала далеко по шоссе,затем по мрачному узкому оврагу и в конце его расстреливали над ямой,полной еще не закопанных трупов…Покончив с еврейским населением,гитлеровцы принялись за уничтожение русского и украинского населения Харькова."

Акты Чрезвычайной комиссии,фотоснимки,свидетельства очевидцев о зверствах захватчиков в Харькове и Харьковской области были переданы Генеральному прокурору СССР для расследования и привлечения виновных к уголовной ответственности.

На скамье подсудимых



На скамье подсудимых.

 

После оглашения обвинительного заключения суд приступает к допросу обвиняемых.Их четверо.Начинают со старшего по званию.Капитан Лангхельд был одним из палачей дагеря военнопленных,размещенного в здании бывшей тюрьмы на Холодной горе.Здесь было несколько тысяч голодных,изможденных,полуживых людей .От нечего делать и забавы ради охрана стреляла по ним,как по мишеням.На прямой вопрос прокурора,сколько уничтожено лично им,капитан спокойно отвечает:"Точную цифру назвать затрудняюсь,но полагаю,что не менее ста".

"Своим видом,красным лицом без губ и спокойными ответами Лангхельд как бы утверждает:поверьте мне,господа судьи,я честный и добропорядочный франкфуртский мещанин и хотя убил около ста русских,но сами понимаете:служба,работа,долг перед фюрером.Вот это и страшно в этом рыжем немце."(А.Толстой).

Унтерштурмфюрер СС Ганс Риц избирает другую тактику.Стремится вызвать сочувствие к себе.Да,он был членом национал-социалистической партии,но многие взгляды нацистов не разделял.Он интеллигентный человек,сын профессора,окончил Кенигсбергский университет,у него диплом юриста.Если бы не война…

Он говорит долго и весьма охотно.Но покурор ставит конкретный вопрос:"Расскажите о массовом расстреле советских граждан в деревне Подворки под Харьковом".

Риц морщит лоб,опускает голову."Да,там была проведена акция…Майор Краннебиттер,начальник зондеркоманды,сказал мне накануне,что предстоит расстрел 3000 человек…Когда мы приехали,лесная поляна была уже оцеплена эсэсовцами.Посредине ее были вырыты ямы.Прибыли машины с заключенными.Их разделяли на небольшие группы и подводили к ямам.Сначала я стоял в стороне и наблюдал. Потом майор подошел ко мне и сказал :"Ну-ка,Риц,покажите,на что вы способны".Что я мог сделать,господа судьи?Я ведь офицер,а это был приказ начальника.Если бы я его не выполнил,меня бы судил военно-полевой суд.Я взял у одного из эсэсовцев "шмайсер" и дал очередь".

Подсудимый Рейнгард Рецлав –самый младший по чину,всего лищь старший ефрейтор гестапо.Пытал,избивал,составлял списки заключенных ,подлежащих расстрелу.Такая вот обыкновенная будничная работа. Но зоркий глаз Алексея Толстого видит,что "на таких-то серо обезличенных людях строился и стоял гитлеровский режим."Бывший газетный рассыльный,надев военную форму,отправился покорять мир. Франция, Бельгия, Голландия,где довелось служить бравому вояке,-это было лишь начало.Главные земли-на Востоке."Если мы будем владеть бесчисленными природными богатствами Урала и лесами Сибири,если Германии будут принадлежать необозримые поля Украины,то наша страна утонет в изобилии",-так внушал фюрер старшему ефрейтору Рецлаву.И тот свято верил,что каждый уничтоженный русский еще на один шаг приближает эту великую цель.Он,маленький рассыльный,уже видел себя зажиточным бауэром,перед которым склонились русские мужики.Во имя этого он пытал и убивал.

Дело о "газовом автомобиле."

Одной из самых главных задач трибунала было получить неопровержимые доказательства применения специальных автомобилей для уничтожения людей.В 1943 году мир еще отказывался верить просачивающимся слухам о "газовых банях" Маутхаузена и Освенцима.Все это оставалось пока за чертой досягаемости.

"Газовая машина",в которой люди уничтожались выхлопными газами мотора,была чудовищной реальностью оккупированного Харькова."По-немецки она называлась "фергазунгваген",или ,покороче,пообиходней,"газваген",-писал в своих дневниках К.Симонов.-А русское ее название-душегубка-мы привезли уже с харьковского процесса."

30 тысяч харьковчан,задушенных окисью углерода…А ведь такие машины,как рассказываал на процессе подсудимый Ганс Риц,применялись в Риге,Витебске ,Донбассе.И это не вымысел "советской пропаганды",как писали о применении газов некоторые зарубежные газеты,а преступление,подтвержденное самими палачами.

Перед микрофоном четвертый подсудимый-угрюмый детина с мрачными сросшимися бровями и тяжелым взглядом убийцы.Этому переводчик не нужен.Он-русский.

Шофер душегубки Михаил Буланов подробно и обстоятельно описывает устройство этих машин:"Это двухосный автомобиль,примерно ,на пять-семь тонн.Окрашен в серую краску.Мотор шестицилиндровый.Кузов имеет двухстворчатую дверь,она герметически закрывается.Внутри кузов обит оцинкованным железом,внизу кузова-деревянная решетка.Это пол,на который становятся арестованные.Внизу машины находится выхлопная труба мотора,от которой через специальный шланг в кузов проходит отработанный газ…"

-Сколько же людей было умерщвлено при вашем участии?-спрашивает прокурор

Дунаев.

-Мне приходилось возить раз двадцать… Значит,всего человек шестьсот.

-Скажите,Буланов,какое вознаграждение вы получали от немцев?

-90 марок.по-нашему 900 рублей..А также паек солдатский.Ну и вещички,которые оставались от погибших…

Председательствующий генерал-майор юстиции А.Н.Мясников ,взяв в руки колокольчик,долгое время никак не может унять возмущенный этими словами зал.Он хорошо понимал чувства этих людей,переживших лихолетье оккупации.Могут ли они,чудом оставшиеся в живых,спокойно выслушивать исповедь убийцы и мародера?И не чужеземца,вломившегося к ним в дом с оружием в руках,а своего соотечественника,продавшегося фашистам."Его в зале суда…ненавидели еще бесповоротней,чем этих троих немцев,хорошо зная,что без таких,как этот четвертый,такие,как эти трое,в чужой стране как без рук"(К.Симонов).

Адвокат Белов вспоминает…

Мои попытки разыскать кого-нибудь из участников харьковского процесса оказались безуспешными.Увы,время неумолимо,никого из них уже не было в живых.Однажды в Москве,листая справочнк коллегии адвокатов,я наткнулся на фамилию "Белов".В стенограмме процесса упомнался защитник Белов.Инициалы тоже совпадали. Правда,фамилия больно уж распространенная.Ну а вдруг?

Звоню по указанному в справочнике телефону.Глухой старческий голос.Представляюсь и с трудом подавляя волнение,спрашиваю:

-Простите,не приходилось ли вам участвовать в харьковском процессе 1943 года?

Некоторое время- молчание.

И вдруг,к необыкновенной радости своей,слышу:

-Я защищал одного из подсудимых…

Через час я уже в Сокольниках.Дверь мне открывает высокий седой старик.С палочкой –давно и тяжко болен,как я узнал потом("Годы,знаете ли…девятый десяток.А ведь в ту пору я был самым молодым из защитников,выступавших в харьковском процессе).

-Нас было трое,все москвичи –Коммодов,Казначеев и я,-неспеша рассказывает Николай Петрович.-Работали в одной юридической консультации,на Большой Молчановке.Самым опытным из нас был,конечно,Николай Васильевич Коммодов.Широкая эрудиция, прекрасная память.Речи его были блистательны.Николай Васильевич вел обычно самые сложные дела…А теперь о том,как мы попали на процесс.Однажды,это было в ноябре сорок третьего,Коммодова вызвали в Наркомюст.Часа через три он возвратился,пригласил к себе Казначеева и меня.Видим-волнуется Николай Васильевич,а ведь умел владеть собой отлично."Так вот ,братцы,говорит,предстоит нам такое дело,которого никто из нас никогда не вел.Потому что таких процессов еще в истории не было.В Харькове готовится суд над тремя немцами и одним предателем.А мы их должны защищать."Тут мы с Казначеевым в один голос:"Кого защищать?Убийц?Палачей?."А Николай Васильевич в ответ:"И я так сказал в Наркомюсте.А на меня цыкнули и говорят:процесс должен быть проведен по всем нормам советского уголовного права.Суд будет открытым,на нем будут наши и зарубежные корреспонденты.Спросили меня,кого из защитников я мог бы порекомендовать.Я и назвал вас."Наутро пришла за нами машина и повезла на Лубянку:все материалы по делу находились уже в НКВД.Сразу же распределили подзащитных.Коммодов взял двоих -Лангхельда и Рица,Казначеев-Рецлава,а мне достался шофер душегубки Буланов.

-Какие чувства испытывали вы,когда знакомились с делом Буланова и встречались с ним?

Белов на минуту задумался.

-Я ожидал этого вопроса.И сам не раз задавал его себе.Думаю,что здесь надо отделить человеческое от профессионального.Шла война,газеты и радио сообщали об ужасающих злодеяних оккупантов.Как я мог относиться к тому,кто стал их пособником,сел за руль смертоносной машины?А ведь это был человек,родившийся в нашей стране,учившийся в советской школе…Мразь,подонок…Но как защитник я должен был рассуждать иначе.Моя профессиональная обязанность –обеспечить право подсудимого на зашиту.Буланов был на фронте,попал в плен,перед ним поставили условие:либо смерть,либо служба в гараже гестапо.Ничем,конечно,нельзя оправдать измену Родине,но все же была возможность просить суд о снисхождениии. Я поделился своими соображениями с Коммодовым,и он согласился со мной.Кстати,для самого Николая Васильевича процесс в Харькове оказался последним.Вскоре после того как мы возвратились в Москву.нас вызвал нарком внутренних дел Берия.Нас охватил самый настоящий страх:ведь просто так на Лубянку не вызывают,это мы хорошо знали.По дороге думали только о том,суждено ли вернуться…Берия устроил Коммодову разнос,стал орать на него:"Вы выступали на процессе как прокурор,а не как защитник.Об этом пишут сейчас в иностранных газетах!"Это была самая настоящая ложь.Я потом познакомился с отчетами о харьковском процессе в зарубежной прессе:все,наоборот,отмечали полное соблюдение правовых норм.Не знаю,зачем понадобилось Берии извращать факты.Возможно,это была подлая месть за участие Коммодова в процессе по делу так называемого "антисоветского право-троцкистского блока"в 1938 году,где Николаю Васильевичу удалось сохранить жизнь своему подзащтному профессору Плетневу,облыжно обвиненному во вредительской деятельности.Так или иначе,но через несколько дней после этого разноса Коммодов скончался.У него было слабое сердце…

Николай Петрович достает с полки большой альбом в черном переплете.Переворачивает листы с фотографиями.После харьковского процесса идут незнакомые снимки.

-Это уже не Харьков,-поясняет Белов.-Я ведь после того принимал участие во многих процессах,где судили военных преступников.Это Смоленск,декабрь сорок пятого.А эти фото сделаны в Киеве.В те годы,после харьковского процесса,трибуналы проходили во многих городах,где хозяйничали фашисты .А в Наркомюсте считали,что я уже имею достаточный опыт ,вот и посылали меня.Ездил в Берлин,на процесс по делу администрации концлагеря Заксенхаузен.Был в Японии,где судили генералов,готовивших ся применить бактериологическое оружие.

-Так что Харьков дал вам ,как говорится,"путевку в жизнь"?

-Ну да,он ведь был первым.

Эхо харьковского процесса

Во всех центральных газетах были напечатаны материалы харьковского процесса.Без преувеличения можно сказать,что их в те дни читала вся страна,фронт и тыл.Суд над убийцами и палачами вселял уверенность в неминуемое возмездие."Гитлер ответит за все свои преступления…Обер-палач разделит сцдьбу своих подручных",-сказал композитор Д.Д.Шостакович.

"Читать подробности гитлеровских злодеяний ,раскрытых на харьковском процессе,было очень трудно,-заявил народный артист СССР М.Д.Михайлов.-Все время стоят перед глазами эти мрачные "душегубки"-изощреннейшее орудие смерти,продукт самой озверелой и жестокой выдумки."

В течение нескольких месяцев "харьковский прецедент"комментировали зарубежные политики,правоведы и журналисты. Сразу же по прибытии американских корреспондентов из Харькова их принял в своей московской резиденции посол США в Советском Союзе Аверелл Гарриман.В состоявшейся беседе журналисты сообщили послу о строгом соблюдении судом процессуальных норм,об обоснованности предъявленных обвинений.Гарриман незамедлительно информировал об этом президента Рузвельта.

Казнь четверых преступников в Харькове долгое время находилась в центре внимания американской прессы.Комментатор радиовещательной компании "Колумбия"Харш заявил,что трибунал в украинском городе -"первый настоящий суд над военными преступникам во всей истории,первый серьезный шаг,направленный для привлечения лиц,виновных в зверствах,к суду справедливости…Этот суд, возможно, является важнейшим шагом нашего периода на пути к обеспечению безопасности мира".

Среди юристов и политиков с новой силой разгорелась полемка о процедуре наказания главных военных преступников.Некоторые из них,как,например,министр иностранных дел Бельгии Спаак,безоговорочно поддерживали идею создания международного суда ("Военные преступники должны быть судимы и наказаны приблизительно так,как это было сделано на харьковском процессе"),другие же продолжали словесно-бумажную канитель.Как ни парадоксально,но сам Черчилль,,поставивший свою подпись под Московской декларацией,теперь снова пытался воспрепятствовать судебному наказанию главарей гитлеровской Германии.Выступая 4 октября 1944 года,премьер-министр Великобритании заявил:"Нет уверенности в том,что для таких преступников,как Гитлер,Геринг и Гиммлер,следует принять процедуру суда".Не осталось в стороне и духовенство."Я хотел бы видеть этих людей вне закона,-сказал архиепископ Йоркский,имея в виду главарей гитлеровской Германии.-Не следует организовывать публичный процесс со всеми его сенсациями и возбуждениями."

Высказывались самые невероятные и нелепые предложения:использовать главных военных преступников в качестве подопытных животных на ядерных испытаниях в Тихом океане,поместить Гитлера и его подручных в психиатрические больницы,сослать на необитаемый остров и т.д.

Долгие дебаты о процедуре наказания были закончены,наконец,на Потсдамской конференции "большой тройки" уже после окончания войны,в июле-августе 1945 года.В официальном коммюнике конференции говорилось:"Три правительства подтверждают свои намерения передать этих преступников строгомму и справедливому суду…Они считают делом огромной важности,чтобы суд над этими главными преступниками начался как можно скорее ."

8 августа 1945 года в Лондоне был учрежден Международный трибунал и принят его устав.Прелюдия к Нюрнбергу,начавшаяся в Харькове,была завершена.

• ГЛАВНАЯ • ДРАМАТУРГИЯ • ПРОЗА • ПОЭЗИЯ • КНИГИ • ПУБЛИЦИСТИКА • ТЕАТР «LESEDRAMA» • РЕЖИССЕРЫ • ПРЕССА • ВИДЕОЗАЛ • ПЕСНИ • КОНТАКТЫ
© Зиновий Сагалов